Интервью Ильхама Алиева авторитетному российскому журналу "Национальная оборона"

Президент Азербайджанской Республики Ильхам Алиев дал интервью главному редактору авторитетного российского журнала "Национальная оборона", известному военному эксперту Игорю Коротченко. Интервью опубликовано сегодня на сайте журнала.

-Господин Президент, скоро уже практически годовщина со дня известных событий, которые имели колоссальные геополитические последствия. Это - военная и политическая победа Азербайджана и изменение коренным образом всей ситуации в регионе и, в целом, в мире. Но, тем не менее, мы возвращаемся в этот день - 27 сентября 2020 года. Как начинался этот день? Как Вам доложили о том, что Армения начала боевые действия? Как развивались события в этот день?

-Да, день начался с этого сообщения. Мне сообщил министр обороны о том, что наши позиции на линии соприкосновения и некоторые населенные пункты подверглись артиллерийскому обстрелу со стороны Армении. Было принято решение дать адекватный ответ, и, таким образом, мы вступили в войну, которая, как оказалось, была неизбежной. События развивались очень стремительно. По истечении первого дня военных действий мы освободили стратегически важные высоты в Кяльбаджарском районе, в горах Муровдага в направлении Агдере, а также 6 сел – четыре в Физулинском и два - в Джебраильском районе. Нам удалось в первый же день прорвать первую линию обороны противника, и после этого все 44 дня мы шли только вперед.

-Как вырабатывался план контрнаступательной операции, которая получила название «Железный кулак»? Почему именно это название было принято? И кто принимал участие в выработке под Вашим руководством замысла, плана контрнаступательной операции?

-План по ведению боевых действий в стране, которая находилась в состоянии войны, хоть и замороженного конфликта, но в состоянии войны, естественно, на все случаи жизни разрабатывался давно. И естественно, с учетом новых реалий, с учетом новых возможностей, в том числе технологических возможностей Азербайджана, в этот план периодически вносились изменения, и каждый раз эти изменения утверждались мною. Это естественно. Я знаю так же, что и у армянской стороны был план действий на случай войны. По существу, они начали его реализовывать 27 сентября. Таким образом, основа нашего поведения во время войны была разработана, естественно, задолго до начала боевых действий в прошлом году, но в течение хода военных операций мы вносили изменения. Это было обусловлено, во-первых, тем, что за долгие годы избежать какой-то, даже хоть и небольшой, утечки информации было невозможно. Мы предполагали, что противник в общем-то осведомлен о предполагаемых наших действиях. Зона боевых действий достаточно ограничена, и любой военный специалист, естественно, может определить, где будут проходить основные операции. Поэтому мы вносили, можно сказать, ежедневно коррективы в план боевых действий. Каждый день я проводил совещания с руководством Министерства обороны, Государственной пограничной службы, Министерства внутренних дел, Службы государственной безопасности и Службы внешней разведки. На этих совещаниях мы подводили итог прошедшему дню, выявляли недостатки и также планировали и утверждали действия на следующий день. Поэтому шла такая, скажем, очень активная каждодневная работа, и во многих случаях, - ход военных действий известен сейчас уже, - для противника были большой неожиданностью наши действия, наши операции.

Что касается названия операции, естественно, в начале военных действий у нашей операции никакого названия не было. Выражение «железный кулак» я использовал несколько раз во время своих обращений к азербайджанскому народу, когда сообщал об освобожденных городах и селах. Несколько раз я этот термин использовал и говорил, что наш «железный кулак» разобьет голову врагу, если они по своей воле не уйдут со всех оккупированных территорий. И уже как бы этот термин был воспринят обществом, и потом я решил его, если можно так сказать, формализовать и назвать операцию. Но это было опять же в течение хода военных операций.

-Война -это всегда испытание на прочность всей системы государства, государственного управления, воли народа. Не секрет, что в условиях, когда часть территорий Азербайджана находилась долгие десятилетия под оккупацией, Азербайджан готовился к этой войне. Не могли бы Вы охарактеризовать ход тех политических, экономических и других преобразований в Азербайджане, которые позволили иметь тот военный потенциал, который в конечном итоге помог одержать победу?

-Да, вы совершенно правы. Мы, естественно, должны были в течение короткого времени, даже в ходе ведения операций, очень активно провести работу по мобилизации наших ресурсов - и людских ресурсов, и технических ресурсов. Должен сказать, что в течение этих 44-х дней мы сформировали еще один армейский корпус. За короткое время - мобилизация личного состава этого корпуса была осуществлена всего за два дня. Также они были обеспечены и соответствующими всеми необходимыми вооружениями и техническими средствами. Мы также мобилизовали наши технические возможности, которые позволили нам более эффективно вести контрнаступательную деятельность. Большая работа была проведена по обеспечению безопасности населения, которое проживало близи от зоны соприкосновения. В этих районах у нас проживали сотни тысяч человек, которые находились под каждодневным обстрелом армянской артиллерии. Поэтому частичная эвакуация населения также была проведена. Хотя должен сказать, что основная часть жителей этих сел и городов осталась в своих домах и сказала, что никуда они со своих земель не уйдут. Но, естественно, мы на протяжении долгого времени работали над укреплением нашего потенциала, в первую очередь, обеспечением экономический независимости. Потому что без этого мы были бы зависимы от каких-то финансовых вложений, либо кредитных ресурсов и, естественно, не могли бы позволить себе модернизировать вооруженные силы. Поэтому практически с первого дня пребывания на посту Президента началась работа по обеспечению экономической независимости. Мы ее достигли, считаю, где-то лет за шесть-семь. К 2010 году Азербайджан уже полностью был способен осуществлять независимую экономическую политику, реформы и огромные инвестиции в инфраструктуру.

Конечно, модернизация вооруженных сил с точки зрения закупки современных образцов военной техники шла быстрыми темпами. Эти данные всегда публиковались, они в открытом доступе, и все знали у кого, сколько и что мы покупаем. И конечно же, велась большая повседневная работа над повышением боеспособности вооруженных сил. Поскольку хорошо известно, что какими бы техническими средствами страна ни обладала, без боеспособных вооруженных сил выиграть сражение, тем более войну, тем более в таких неблагоприятных географических условиях было бы невозможно. Комплекс этих мер по существу и привел к тому, что мы создали очень мощную военную составляющую, и Вторая Карабахская война это показала. Мы также продемонстрировали свои возможности, очень ограниченные, в ходе боевых действий в апреле 2016 года, когда была освобождена часть оккупированных территорий и мы дали возможность армянской стороне принять важное решение по деоккупации. К сожалению, наши действия тогда, когда мы остановились, были неправильно истолкованы армянской стороной, за что они поплатились. Также мы продемонстрировали свои возможности ведения операций, скажем, бескровных во время операции на границе Нахчыванской Автономной Республики и Армении в мае 2018 года. Поэтому мы знали наш потенциал, знали на что мы способны и, естественно, трезво оценивали, в отличие от армянской стороны, возможности противника и стремились использовать рычаги влияния для того, чтобы заставить Армению добровольно покинуть оккупированные территории. И все мои призывы к международным структурам о введении санкций против Армении имели эту цель. Потому что, если бы это произошло, Армения была бы вынуждена покинуть оккупированные территории и война бы не произошла. Но, к сожалению, этого не произошло. Армянское руководство в последний период перешло к открытым провокациям. Заявления руководства Армении о том, что Карабах – это Армения и точка, по существу означали выход из переговорного процесса. А заявление министра обороны Армении, которое он сделал в Америке, о том, что Армения готовится к новой войне за новые территории, было открытой угрозой и демонстрацией наплевательства к элементарным нормам здравого смысла и международного права. Поэтому все к этому шло. И если посмотреть хронологию, предшествующую началу военных действий, - июль, когда была учинена провокация на государственной границе и погибли наши мирные жители и военнослужащие, и август, когда была заслана диверсионная группа, которая была обезврежена в Геранбойском районе, ну и сентябрь, о чем уже всем известно.

-Во время войны всегда обращают внимание на лидеров, на верховных главнокомандующих. Все видели, насколько Вы были спокойны, невозмутимы и в то же время уверенны. На чем основывались Ваши такие, я бы сказал, твердость, уверенность и спокойствие? На понимании исторической справедливости этой войны? На понимании того, что Вы как Верховный главнокомандующий имеете одну из лучших армий в регионе? Вот основа этого спокойного, уверенного поведения, которое было исключительно достойно, особенно на фоне всех, я бы сказал, телодвижений противоположной стороны, армянской?

-Мне трудно сказать, как бы дать сразу ответ на этот вопрос. Я думаю, что здесь, наверное, играют роль какие-то характерологические особенности. Я в принципе человек уравновешенный, спокойный. И я неоднократно говорил и в своих интервью, что любой государственный деятель, а тем более занимающий позицию первого человека в государстве, должен оставлять свои эмоции вне его каждодневных обязанностей. У каждого человека есть эмоции и, естественно, мы их проявляем, но за долгие годы работы, я, наверное, выработал в себе какие-то качества, которые мне позволяют абстрагироваться от этого.

Во время ведения военных действий ни разу мы не поддались на провокации. Даже когда бомбили наши города, убивали наших детей и женщин, мы не отвечали Армении тем же самым, мы не бомбили их города. Хотя понять эмоции, которые нас переполняли, было можно. Мы не совершали военных преступлений. И мной в первый же день военных действий были даны очень жесткие указания военнослужащим, что будут строго наказываться те, которые позволят себе военные преступления. И думаю, что вот факторы, о которых я говорю, плюс, конечно же, уверенность в своей правоте, характеризуют то, о чем вы говорите. Ну и потом, вы знаете, это тоже очень важно для общества и для военного командования, когда военное командование видит, что Президент спокоен, уравновешен, уверен в себе, уверен в победе – это их окрыляет и это они передают своим подчиненным, это идет каким-то таким электрическим зарядом сквозь всю пирамиду от военного командования до рядовых. И то же самое передается и обществу. Плюс с первых же дней военных действий мы вкусили радость победы, которую ждали так долго. Я уже сказал, что в первый же день были освобождены населенные пункты. И общество практически каждый день ждало от меня новых сообщений в Твиттере, либо моих обращений к народу. И когда несколько дней этого не происходило, уже думали: что случилось? Уже все привыкли к тому, что мы идем вперед. Хотя многие, конечно же, понимали, что война – это непредсказуемая вещь. И с учетом рельефа, и с учетом этих укрепрайонов, многочисленных линий обороны продвигаться теми темпами, которые мы осуществляли, было очень сложно. И более того, мы все операции планировали так, чтобы осуществлять их с минимальными потерями. Поэтому это тоже воспринимается с удивлением, что страна, которая вела контрнаступательные операции, потеряла намного меньше, чем та страна, которая, постоянно, как они говорили, тактически отступала. Так что думаю, вот такая палитра этих факторов и придавала уверенность и мне, и армии, и народу.

-У любой войны есть определенная хронология. Как бы Вы могли охарактеризовать основные этапы операции, которая завершилась победой, начиная с 27 сентября и заканчивая, собственно, взятием стратегически важного и исключительно символического города, имеющегой особое значение для Азербайджана, - города Шуша, основной ход операции?

-Я думаю, что из таких важных этапов, конечно, это первый день, это прорыв первой линии обороны противника, линии обороны, которая укреплялась на протяжении почти что 30 лет. Сейчас уже тот, кто посещает освобожденные территории, видит эти рвы, часть еще осталась противотанковых ежей и колючей проволоки, и минные поля, все было заминировано сотней тысяч мин и они до сих пор там находятся. Поэтому и это было важно. Потому что, если бы нам не удалось в первый же день прорвать линию обороны, нам было бы сложнее. И с точки зрения ведения военных действий, и с точки зрения морального духа вооруженных сил это сыграло очень важную роль. Думаю, что Вторая Карабахская война очень показательна для многих именно в плане слагаемых факторов, которые вели к успеху.

Также я бы отметил важность проведения Гадрутской операции. Поскольку нас там не ждали, и армянская сторона не предполагала, что мы пойдем этим путем и для них это было неожиданно. И несколько дней после взятия Гадрута армянская сторона заявляла о том, что Гадрут у них. Хотя в Гадруте уже на всех высотах были наши, а понимание того, что город взят или не взят, у армянского руководства было несколько дилетантским. Взяв все господствующие высоты над Гадрутом, по существу судьба этого города была решена. И был просто вопрос времени, когда мы физически туда зайдем, опять же с минимальными потерями. И только когда мы показали, как военнослужащий, водрузив флаг над зданием администрации, рапортует мне о взятии Гадрута, у армянской стороны уже не было аргументов дальше сочинять небылицы.

До Гадрута был освобожден город Джебраил - в начале октябре. Это было важно и с символической точки зрения. Поскольку это был первый город. До этого мы освобождали села и поселки. И конечно же, важным этапом было освобождение города Физули 17 октября, поскольку это крупный город, в Карабахском регионе это второй после Агдама по численности населения. Также я отметил бы, конечно, взятие населенных пунктов Солтанлы и Амирварлы. Почему? Потому что там был очень мощный укрепрайон. Несколько дней нам пришлось вести очень активные военные действия, чтобы сломить сопротивление противника. В некоторых направлениях противник бросал оружие и убегал, - они сами признали, что у них было 10 тысяч дезертиров, - а в некоторых населенных пунктах они стояли до конца. Мы это должны отметить. Я думаю, что ни у кого не должно быть сомнений в том, что в некоторых операциях армянская сторона проявляла стойкость, и ни в коем случае нельзя и недооценивать противника, и принижать или умалять достоинство. Поэтому освобождение Солтанлы и Амирварлы – это был путь на Зангилан - имело очень важное значение с точки зрения дальнейшего хода событий. Что касается взятия города Зангилан, уже по существу они оттуда убегали. Поскольку сил сопротивляться не было, плюс еще во время военных действий первого периода ими были допущены ошибки, когда они пытались контратаковать, что было совершенно глупо с военной точки зрения. Вместо того, чтобы укреплять оборону, они бросили силы на контратаку и были полностью уничтожены. Ну и, конечно, дальнейшая операция - я бы отметил это освобождение Губадлы и выход на юг Лачинского района, освобождение сел Лачинского района - Гюлябирд и других, которые позволили нам контролировать Лачинский коридор. По существу он был уже под нашим контролем. Ну и, конечно, венец как бы нашей победы – это Шушинская операция. Любой, кто едет сейчас в Шушу Дорогой Победы, может увидеть откуда мы туда шли. Это была просто мобилизация невероятных физических, моральных усилий. Причем это долгие, долгие и долгие дни в лесах в бездорожье с легким вооружением, без устали идти столько и еще потом освобождать Шушу – это беспримерный подвиг, героизм. Конечно же, взятие Шуши сломало хребет врагу, и после этого практически враг сдался.

-Любая современная война носит гибридный характер, и информационная составляющая не менее важна, чем военная. Мы видели, как работала армянская пропагандистская машина, видели, как отвечал Азербайджан. Для очень многих российских телезрителей памятен тот эфир, программа «60 минут» на канале «Россия». В вечернее время, в прайм-тайм десятки миллионов россиян смотрели этот эфир, и выступали Вы, выступал господин Пашинян. И очень многие, опять же не хочу бросать камень в адрес господина Пашиняна, но, знаете, это был такой политический, информационный триумф. Насколько Вы четко, спокойно, с железобетонной логичностью изложили Вашу позицию. И мы видели Вашего оппонента, который, мягко говоря, выглядел неубедительно. Вот эта информационная составляющая - борьба за умы, за, скажем, отношение международного сообщества. Здесь, безусловно, и Азербайджан, и лично Вы, господин Президент, показали образцы современной дипломатии, я бы сказал, может быть, те вещи, которые войдут в историю современной дипломатии. Как удавалось на этом информационном фронте противостоять, двигаться вперед?

-Это также сложилось, я скажу, как бы спонтанно. Потому что с первых же дней боевых действий к конфликту был повышенный интерес в мировых медиа - и в российских, и в западных, и соседних странах. И я отвечал согласием на все обращения, потому что считал нужным довести до внимания общественности как можно большего числа стран правду о ситуации: что происходит, в чем были причины конфликта, кто является оккупантом, а кто жертвой оккупации. Потому что на протяжении десятилетий армянская пропаганда, которая достаточно эффективна во многих странах, и диаспорские организации создавали ложное представление о конфликте. Ведь если даже посмотреть на начало военных действий и те решения, которые были приняты некоторыми странами, они просто никакой логике не поддаются. Когда Азербайджан подвергся оккупации, Конгресс США принял злополучную поправку к Акту о поддержке свободы, поправку номер 907, которая лишала Азербайджан прямой военной помощи, прямой помощи, не только военной, США. И мы, пострадавшая страна, были по существу дискриминированы. А обоснованием этой поправки, в принятии которой, кстати, сыграли очень большую роль и последующие руководители США, которые занимали и занимают очень высокие посты в администрации, причиной, обоснованием было то, что Азербайджан блокирует Армению. Представьте, оккупированы Зангиланский район, Губадлинский, Лачин и Кяльбаджар. И вот это называется блокадой Армении. То есть, я к тому говорю, что диаспорские организации и также подконтрольные армянскому лобби средства массовой информации извращали суть конфликта. То есть, то, что Армения - агрессор, оккупант, которая совершила этнические чистки, геноцид в Ходжалы, разрушила все исторические и культурные здания, это все скрывалось. А мы представлялись как какой-то монстр, как страна тоталитарная, авторитарная, иначе как диктаторский режим Алиева меня не называли ни Washington Post, ни New York Post, ни Figaro, ни другие средства массовой информации США, Франции, Германии и других многих стран. И тем самым армянская диаспоральная власть - она намного более могущественная, чем власть Республики Армения - создавала такой фон и давала посыл, что в такой диктаторской стране армянское население не может чувствовать себя безопасным, - хотя Азербайджан - многонациональная, многоконфессиональная страна и все здесь живут в мире и согласии, - и вот поэтому как бы Нагорный Карабах должен отделиться и Нагорный Карабах должен иметь независимый статус.

Вот такая фабула, вокруг которой все это формировалось, и, конечно же, нам с несопоставимыми медийными ресурсами по сравнению с армянским всемирным правительством было очень трудно говорить правду. Конфликт привлек внимание медиа, и я использовал эту возможность для того, чтобы довести правду о том, что происходило. То, что я говорил, все документально можно подтвердить. Я ни одного слова не сказал, которое бы не соответствовало исторической правде, либо тому, что происходило каждодневно на поле боя. Армянская сторона врала своему народу, врала мировому сообществу о том, что происходило во время войны, и о том, что происходило до того. И поэтому, конечно, я думаю, в первую очередь, их тезисы были неубедительными, и по существу они дискредитировали себя, и мы смогли довести правду о том, что произошло. Я кстати, благодарен каналу «Россия» за то, что организовали этот эфир, где мы в прямом эфире могли выразить свою позицию. Когда идет такой честный поединок, будь то на поле боя, будь то в информационном пространстве, шансов у армянской стороны, конечно же, не могло быть.

-44-дневная война сегодня изучается в генеральных штабах ведущих стран мира. В первую очередь, многие уже военные эксперты мирового уровня называют ее войной дронов. Конечно, это как бы визитная карточка, можно сказать, Второй Карабахской войны, насколько масштабно и эффективно Азербайджан использовал все классы беспилотников. Это война XXI века, одновременно находилось огромное количество летательных аппаратов, которые выполняли функции разведки, поражения выявленных целей. Вы могли бы как Верховный главнокомандующий сказать об этом феноменально успешном опыте боевого применения. Потому что до этого конфликта ни Соединенные Штаты Америки, ни даже Израиль не имели примера такой высокотехнологичной успешной, эффективной войны. Как это удалось, благодаря чему?

-Вы совершенно правы. До Второй Карабахской войны в таком масштабе, с такой эффективностью беспилотные летательные аппараты не использовались. Мы начали закупку беспилотных летательных аппаратов достаточно давно, уже, если память не изменят, более 10 лет. Это были средства поражения израильского производства. Мы их освоили и применили их во время кратковременных боевых действий в апреле 2016 года. Это было неожиданностью для армянской стороны. Но опять же возвращаясь к тому, о чем я говорил, мы не стали усугублять тот конфликт, потому что у нас не было намерений как бы широкомасштабных военных действий. Поэтому это быстро закончилось. Впоследствии мы стали приобретать и другие, то есть, в апреле 2016 года мы использовали Harop. Потом мы начали приобретать и другие беспилотные средства израильского производства, а именно Sky Striker, - это сейчас уже ни для того не секрет, поэтому нет смысла этого скрывать, - и другие - и Orbiter, как вы сказали, - и разведывательные, и боевые. На то время турецкий военно-промышленный комплекс еще не приступил к производству БПЛА. Как только он приступил, мы были первыми, я думаю, иностранными покупателями Bayraktar ТВ2, который также себя очень эффективно проявил и в плане разведки, и в плане нанесения точных ударов. Но, конечно, необходимо было провести такую координацию и распределение обязанностей, если можно так сказать, между беспилотными летательными аппаратами.

Что касается Bayraktar ТВ2, то во время боевых действий несколько из них постоянно были в воздухе. Конечно, иной раз погодные условия создавали препятствия, но поскольку большинство дней погода была ясная, они работали практически ежедневно, может быть, с какими-то небольшими перерывами. Вот скоординировать и сопоставить израильские и турецкие БПЛА, конечно, требовало большого мастерства. И перечень целей у них был разный, поскольку поражающая мощность барражирующего боеприпаса выше, чем у ракеты Roketsan. Поэтому стратегические цели, крупные цели были поражены Harop, а бронетехника и другие цели в основном поражались Bayraktar ТВ2. Но, как вы знаете, Harop - это оружие единовременного пользования, поэтому мы как бы очень тщательно выбирали цели, которые стоят того, чтобы ударить по ним Harop.

Помимо этого, конечно, и вы правильно отметили, Bayraktar ТВ2 носят и разведывательный характер и поэтому важно было скоординировать их действия с системами артиллерийского огня, с системами нашей авиации, и это, конечно, требовало огромного профессионализма, навыков, поскольку это очень непросто. Очень непросто. Я должен сказать, что во время ведения военных действий в этой сфере у нас ошибок не было. Были ошибки, были недостатки, мы их знаем, мы их исправляли по ходу ведения войны. Я далек от того, чтобы идеализировать каждый наш шаг. Мы должны говорить правду и своему народу, в том числе и армейскому руководству. Я выговаривал не раз за просчеты, но они не носили фундаментальный характер. А что касается применения беспилотных летательных средств, то тут ошибок у нас не было.

-Тем более, Вы в начале интервью сказали, что одна из задач, которую Вы ставили при проведении контрнаступательной операций, была минимизация, исключение потерь среди мирного населения. Высокоточные беспилотники действительно обеспечивают точечное поражение именно военных целей, плюс несколько систем контроля. И в этом плане столь успешный опыт подтверждает прежде сказанный Вами тезис о том, что ставилась задача вести войну на основе международного права, соответственно тех конвенций, и, безусловно, избирательного поражения именно военных целей.

-Да, вы совершенно правы. И именно поэтому у армянской стороны очень мало жертв среди мирного населения, порядка 30-ти, по нашим данным. И они, по-моему, эти данные не оспаривают. И то из них большинство - это те гражданские лица, которые находились около артиллерийских орудий - подносили боеприпасы и сами из них стреляли. Вы совершенно правы, что использование Bayraktar ТВ2 нам очень помогло в ведении боевых действий, расчистке путей для проникновения наших вооруженных сил и занятия новых позиций, а также минимизации потерь. За время войны мы уничтожили и взяли как трофей 366 танков, уничтожено огромное количество еще бронетехники и артиллерийских орудий. «Байрактары» уже вселяли ужас в противника, и многие из трофейных танков мы взяли даже не в бою. То есть, армянский экипаж выдвигался на какие-то позиции, потом они выпрыгивали из этих танков и разбегались, потому что боялись попадания «Байрактаров». Мы это ежедневно практически демонстрировали в интернете. И естественно, это вселяло ужас в военнослужащих врага. Поэтому многие танки, как я уже сказал, были просто ими брошены.

-Еще одна, скажем, страница Второй Карабахской войны, которая привлекает опять же пристальное внимание ведущих военно- исследовательских центров во всем мире, – это действия сил специального назначения Азербайджана, которые мы наглядно видели, в частности, при операции по освобождению города Шуша. Известно, что это были и силы специального назначения, в том числе которые замыкались не только на Министерство обороны Азербайджана, но и на другие структуры, специальные службы. Насколько можно было бы дать характеристику именно этим боевым операциям сил специального назначения Азербайджана?

-Да, вы совершенно правы, силы специального назначения Министерства обороны сыграли решающую роль в проведении важнейших операций по освобождению оккупированных территорий, в первую очередь Шушинской операции, но и не только Шушинской операции. Они участвовали самоотверженно, идя на смерть во многих операциях, продемонстрировали и профессионализм, и самопожертвование.

Я всегда уделял особое внимание силам специального назначения. Их деятельность, обмундирование, каждодневная тренировка были под регулярным моим контролем. Я неоднократно с ними встречался и видел, что мы на самом деле создали очень боеспособную военную единицу, которая может решать очень сложные вопросы. И если опять вернуться к ходу боевых действий, ведь сам рельеф местности был для нас очень невыгоден. Мы по существу взбирались в горы. Армянская сторона заняла все ключевые позиции на высотах, несколько линий обороны, и рельеф – это тоже линия обороны, это тоже укрепление. Поэтому нам пришлось проявить в общем-то чудеса профессионализма и воли, и силы, и любви к Родине. Так что я очень высоко ценю их деятельность.

Но и, как вы правильно отметили, мы создали несколько спецназов в различных структурах. В военных действиях очень активно и эффективно участвовал спецназ пограничных войск, принимал участие в освобождении многих населенных пунктов. Также хотел бы отметить спецназ Внутренних войск МВД, который тоже активно подключился уже в ходе военных действий, поскольку изначально мы не предполагали их использовать, хотя их тоже готовили и оснащали. В том числе и Погранслужбу оснащали боевой техникой, может быть, не совсем свойственной их роду деятельности прямому, и внутренние войска. То есть, я создавал такие способные мобильные военные группировки, которые помимо своих прямых обязанностей могли бы выполнять и функции по освобождению территорий.

Также мы на определенном этапе военных действий привлекли спецназ Отдельной общевойсковой армии Нахчывана, который был командирован из Нахчывана и участвовал с другими представителями сил специального назначения в боевых операциях. Активно, эффективно проявили себя также морские пехотинцы. И силы специальных операций Службы государственной безопасности и Службы внешней разведки. Таким образом у нас было 7 спецназов, но, конечно же, основную функцию выполнял спецназ Министерства обороны. И координация действий между ними также имела очень большую важность, поскольку многие операции они проводили совместно. И здесь слаженность их действий имела очень важную роль в успехе военной операции. На некоторых военных учениях, которые мы проводили в предыдущие годы, мы проводили совместные военные учения спецназа Министерства обороны, Погранслужбы, Внутренних войск, как бы тестировали их координационную деятельность. Но одно дело, когда это на учениях, другое дело, когда во время войны. Так что они все проявили героизм, были награждены высокими орденами, медалями, и мы можем ими гордиться.

-В ходе Второй Карабахской войны Армения неоднократно наносила удары, в основном в ночное время, с использованием оперативно-тактических ракетных комплексов по азербайджанским городам. Мы помним эти чудовищные ночные кадры, и все помнят Ваше обращение, когда Вы сказали, что Азербайджан будет воевать честно, «мы не будем отвечать такими ракетными ударами на те атаки, которые проводила Армения». Вот в этой связи планирует ли Азербайджан инициировать создание некого органа, может быть, международного военного трибунала или каких-нибудь других, может быть, структур для того, чтобы дать международно-правовую оценку этим преступлениям против человечности? Потому что нет ни военного, ни политического оправдания тем ракетным ударам. Потому что подвергалось атакам гражданское население. И мы помним, что известная доктрина Тонояна как раз и предусматривала подобного рода действия.

-Вы совершенно правы. Во время войны все увидели кто есть кто, кто ведет честный бой, а кто подло атакует спящие города. Причем самое интересное в том, что после ударов оперативно-тактическими ракетами по жилому кварталу Гянджи ночью, по спящим людям и детям, армянское руководство заявляло, что они не имеют к этому никакого отношения. Вы знаете, какой-то уровень цинизма запредельный. А кто? Это что, мы сами ударили? То же самое они говорили многие годы, что азербайджанцы сами устроили геноцид в Ходжалы, чтобы обвинить армян. То есть, цинизм, который, наверное, не имеет аналогов в мире. Хотя всем людям, кто мало-мальски с такими типами ракетами, известно, что дается задание, выбирается цель и она идет точно в цель. То есть, цель была именно уничтожение гражданского населения на главном проспекте города Гянджа. Это вот и показатель их политики и качеств, я бы сказал. Но больше всего пострадал, конечно, город Тертер. Потому что он в самой непосредственной близости находился. Ежедневно он обстреливался артиллерией. Было выпущено более 16 тысяч снарядов по маленькому городку. Тем самым они пытались выместить какую-то злобу или отомстить нам за поражение на поле боя. Это первое. Второе, они думали, что они нас остановят. Они думали, что люди, которые пострадали, будут требовать от власти остановить военные действия, расчет был такой. Но они просчитались, они нас недооценили и с точки зрения боеспособности армии, и с точки зрения морального духа азербайджанского народа. Пострадавшие люди, которые потеряли близких, которые сами еле-еле выбрались из-под завалов, говорили, что идите только вперед. Я получал огромное количество обращений, писем, что мы готовы погибнуть, но мы должны вернуть свои земли. И это тоже не сработало.

Должен сказать, что этот расчет был также у некоторых западных кругов, потому что мне во время некоторых интервью или бесед после интервью некоторые западные корреспонденты говорили с удивлением, что мы были на похоронах погибших от армянских обстрелов, и мы там не увидели никакого недовольства, наоборот, все говорят о Вас, все Вас благодарят, все хотят, чтобы Вы довели дело до конца. Вот такая была картина ситуации.

Что касается трибунала, знаете, хорошо известно, что международный трибунал по военным преступлениям – это институт достаточно политизированный, основанный на двойных стандартах, на выборочности подхода, и события последних лет неоднократно это доказывали. С учетом такого лоббистского потенциала Армении, который имеется на Западе, с учетом особых отношений Армении со многими странами Запада, трудно рассчитывать, что нам удастся этого добиться, скажу совершенно искренне. А если даже удастся, нет гарантии, что это будет честный суд, а не превратится в очередной инструмент очернения Азербайджана. Но, наряду с этим, естественно, все факты военных преступлений во время войны задокументированы, и, естественно, мы будем предпринимать серьезные юридические действия по привлечению к ответственности военных преступников. Также ведется работа, - она уже близится к завершению, - по оценке ущерба, который был нанесен за годы оккупации. Мы привлекли международные компании, юридические компании, которые проводят оценку, которые потом будут нам помогать в международных судах с юридическими исками. Потому что Армения должна ответить за преступления, за разграбление нашего имущества, за уничтожение исторических памятников, собственности граждан, за вырубку лесов, за загрязнение наших рек и озер, это все подсчитывается, за незаконное использование наших полезных ископаемых на оккупированных территориях. То есть, мы эту работу ведем целенаправленно. Уже подготовлены юридические процедуры в отношении тех иностранных компаний, которые незаконно добывали полезные ископаемые. Сейчас этот процесс уже в стадии реализации. Так что мы, естественно, будем использовать все возможные инструменты для привлечения к ответственности преступников.

-Трехстороннее заявление поставило точку в этой войне. Оказавшись в безвыходной ситуации, Армения капитулировала. Мы все помним известные кадры, триумф Азербайджана. Как принималось это решение, что осталось за кадром? Может быть, есть какие-то подробности, которые сегодня можно рассказать об этой политической кухне. Потому что все прекрасно понимали, для многих это стало неожиданностью, такой триумф. Все понимали, что Армения проигрывает. Вдруг внезапно фактически акт, давайте называть вещи своими именами, о безоговорочной капитуляции господин Пашинян подписал, правда, отказавшись сделать это в прямом эфире, в отличие от Вас и Президента России Владимира Владимировича Путина. Каков был механизм?

-Знаете, практически с первых же дней военных действий я и в интервью журналистам, и в своих выступлениях, обращениях к азербайджанскому народу неоднократно говорил, что мы готовы остановить войну как только премьер-министр Армении назовет дату вывода с оккупированных территорий. Это я также говорил многим западным лидерам, лидерам западных стран, которые мне звонили во время военных действий и требовали или просили остановиться. Я говорил: я готов, я даю слово и всегда слово держу, но дайте мне дату. Вы хотите, чтобы война остановилась, я тоже хочу, дайте дату, поговорите с руководством Армении, мне нужна дата, когда освободятся территории. Нам война не нужна. И неоднократно в течение военных действий я это говорил публично. Также, естественно, мы были в регулярном контакте с Президентом России Владимиром Владимировичем Путиным на разных этапах военных действий. После того, как начались военные действия, наш первый телефонный разговор состоялся 7 октября, в день его рождения. Традиционно я поздравляю его с днем рождения. И вот это был первый наш телефонный контакт с момента, уже 10 дней прошло после начала военных действий. Мы тоже обсуждали вопросы, как, что сделать, чтобы война была остановлена. У меня были предложения. Владимир Владимирович частично это уже в одном из своих интервью осветил, так что слишком в детали вдаваться не хочу. Но известно уже, что эти предложения поддержала и российская сторона, но армянская сторона отказалась, и я думаю, совершила трагическую, роковую ошибку. Потому что, если бы они приняли тогда предложенный мною план, который был поддержан Россией, то поражение не было бы для них столь унизительным, и тысячи военнослужащих и с нашей стороны, и с армянской стороны остались бы живы. То есть, в смерти этих людей виновато именно армянское руководство, которое как минимум дважды за время военных действий упустило этот исторический шанс. Они рассчитывали на то, что их западные друзья им помогут. Они предъявляли открытые претензии России, что почему Россия за них не воюет. Хотя позиция России была полностью в соответствии с международным правом, потому военные действия велись на территории Азербайджана и не в зоне ответственности ОДКБ, о чем они должны были сами прекрасно знать. Тем более, была несколько удивительна апелляция к ОДКБ, той самой ОДКБ, которую Пашинян и его приспешники как могли дискредитировали, арестовав генсека ОДКБ, -вообще, это вопиющий факт, в мировой практике, я думаю, такого не было, - блокируя назначение нынешнего генсека ОДКБ в течение года, по существу ведя себя вызывающее, и совершенно это поведение не соответствовало месту, роли и значимости Армении на карте мира.

Поэтому, еще раз возвращаюсь к тому, о чем я говорил, неоднократно я эти заявления делал, и эта позиция была известна Владимиру Владимировичу Путину. И после того, как мы освободили город Шуша, Владимир Владимирович мне позвонил и сказал, что армянская сторона готова выполнить то, что она должна была выполнить. Он спросил: «Вы остаетесь на своей позиции?». Я сказал: «Да, я свою позицию не меняю. Если они дают нам даты вывода своих войск с оставшихся оккупированных территорий, мы остановимся». Это было 8 ноября вечером. А 9 ноября мы договорились созвониться вновь, потому что Владимир Владимирович играл очень активную роль, как бы он мои месседжи передавал Пашиняну, от него месседжи передавал мне. До глубокой ночи это длилось с раннего утра 9 ноября. И, конечно же, очень много было вопросов, которые надо было согласовать. Это все проходило в таком авральном режиме. Представьте, за один день согласовать текст между двумя враждующими странами, и, естественно, этот текст должен был учитывать реалии. И он учитывал эти реалии. Учитывал, что Азербайджан - это страна-победительница, а Армения – это страна, которая капитулировала. И вот это согласование, оно шло до глубокой ночи и перевалило за полночь. И уже по бакинскому времени это было 10 ноября, поэтому мы его и называем Заявлением от 10 ноября, по Москве это было 9-е. И вот текст был в конце согласован. Предполагалось, естественно, его подписание, но Владимир Владимирович попросил меня не настаивать на том, чтобы Пашинян подписывал это тоже в присутствии нас. Президент России - человек очень деликатный, очень тонкий, ко всем относится очень уважительно, и я сказал, что я не буду настаивать, мне не нужны дополнительные какие-то элементы, связанные с унижением, потому что это унижение не человека, а страны, а это мы не можем себе позволить. Поэтому я согласился, что мы будем подписывать это вдвоем, но, естественно, с гарантией, что Пашинян это тоже где-нибудь подпишет. Где он это подписал, до сих пор не известно. Я неоднократно публично задавался этим вопросом, но ответа не получил, может быть, по происшествии года уже мы об этом тоже узнаем, просто для истории. Вот примерно пока в этом объеме то, что я могу сказать об этом дне.

-Все помнят, что, одержав эту победу, - все помнят эти кадры, - Вы и первая леди посетили могилу Вашего отца Гейдара Алиева. Его помнят в России как в том числе и выдающегося государственного деятеля Советского Союза, а также человека, который спас Азербайджан фактически от исчезновения с политической карты мира. Собственно, с приходом его к власти Азербайджан получил мощную позитивную динамику движения вперед. Помним эти кадры: Вы, первая леди, Ваши глаза, Ваше лицо. О чем Вы думали в этот момент, что вспоминали, какие эмоции были у Вас?

-Это были такие смешанные чувства, потому что это было очень как-то вот так… Еще, как говорится, не прошло время, чтобы это можно было переварить. Уже 7 ноября мы по существу были уверены, что Шуша будет освобождена. Еще кое-где шли военные действия, но уже в ночь на 8 ноября мы уже объявили о том, что Шуша освобождена, и я утром сделал это обращение. Поэтому все было как бы очень свежо, и гамма чувств была, которая переполняла. И, конечно, посетив Аллею шехидов, и посетив могилу отца, - было чувство гордости в первую очередь, - я отдал ему воинскую честь и доложил о выполнении исторической миссии, выполнении его завещания, и испытывал чувство гордости, сожаления, что он это не увидел, но какую-ту внутреннюю уверенность, что, наверное, его дух витает и также, наверное, радуется его душа.

Но тогда еще не было полной победы. Я также думал о том, что нам еще предстоит, потому что я тогда не мог предположить, что война закончится на следующий день. Мы не получали тогда сигналов от армянской стороны, наоборот, они использовали некоторые вооружения для того, чтобы бомбить наш военный гарнизон, который уже Шушу освободили. Это было 8 числа утром. Поэтому я также думал о том, что нам еще предстоит воевать, и думал, что не время радоваться, нужно сейчас делать все, чтобы освобождать и другие территории. Вот об этом я думал, и 8 числа вечером мы уже планировали действия вооруженных сил на 9 ноября. И 9 ноября мы провели еще несколько очень успешных операций. По существу освобождение Шуши как бы сломало хребет армянской армии, и она уже была полностью деморализована. Было понятно, что, взяв Шушу и находясь на Лачинском коридоре, по существу, судьба оставшихся оккупированных территорий решена, просто вопрос времени и, как говорится, напрасная трата человеческих жизней. Ну и, наверное, армянская сторона это поняла, и, хоть и поздно, но приняла такое решение. Вот такие чувства меня охватили, когда я посетил могилу отца - с чувством выполненного долга и перед ним, и перед историей, и перед народом.

- Наверное, финальная точка в войне была поставлена парадом Победы. Как вообще этот замысел реализовывался? Каков был сценарий? И, в любом случае, это символические вещи, исторические вещи, которые будут смотреться. Расскажите об этом.

-Да, это решение было мною принято практически сразу, после того, как Армения подписала акт о капитуляции. И я сразу дал распоряжение министру обороны готовить парад, где-то месяц заняла подготовка. Потому что все были еще, как говорится, задействованы в боевых действиях, нам надо было это подготовить хорошо, понимая, что это не обычный парад. Мы и раньше проводили военные парады, но это, как вы правильно сказали, парад Победы. Поэтому он имел символический смысл и историческое значение для всех будущих поколений граждан Азербайджана.

Я помню, что в 2018 году, когда мы отмечали столетие создания Азербайджанской армии, я, выступая на параде, сказал, что сейчас на парад принесут знамя, которое было установлено на освобожденной территории Лелетепе - это бои 2016 года. И сказал тогда, что наступит день, когда мы на парад Победы принесем знамя, которое будет воздвигнуто на освобожденных территориях. И этот день настал. Мы продемонстрировали там, естественно, военную технику, прошли все, кто участвовал в войне. Мы продемонстрировали такую вот стену из номеров трофейных военных грузовиков и военных машин армянской армии. Почему мы это сделали? Потому что после Первой Карабахской войны, когда люди убегали, - они нам не дали время, которое мы им дали на уход, - когда убегали и бросали свое имущество, в том числе личные автомобили, они из номеров личных автомобилей сделали в одном месте стену в качестве унижения азербайджанского народа, хотя по существу это была стена, говорящая об их военных преступлениях. Потому что воевать против мирного населения, тем более вот так демонстративно, показывать награбленное - это военное преступление. Но это им сходило с рук, и они это демонстрировали туристам, они это демонстрировали разного рода политикам, которые незаконно посещали этот регион в период оккупации. Поэтому мы им должны были ответить. Но мы ответили тоже достойно. Мы сделали это панно, оно сейчас демонстрируется в Парке военных трофеев, полностью из всех брошенных трофейных и захваченных грузовиков.

- Военных.

- Военных, да, совершенно верно. На котором написано «Карабах - это Азербайджан, и восклицательный знак». Это, я думаю, была такая кульминация этого парада.

-Вы упомянули Парк военных трофеев. Это тоже в определенной степени символизм. Потому что техника, которая там представлена, - это достаточно серьезная техника, и как бы это не была война легкая, это была тяжелая война. Это была война потенциалов, война, я бы сказал, идеологий. И с одной стороны это была справедливая освободительная война страны, а с другой стороны, - война за чужое, за не свое. Вот Парк военных трофеев, он что символизирует и для чего создан?

-Ну, в первую очередь, это демонстрация нашей Победы. Это демонстрация именно Победы, достигнутой в тяжелых боях. Потому что, я еще раз говорю, мы ни в коей мере не должны были и никогда не недооценивали противника, они были очень хорошо вооружены. И там демонстрируется, естественно, малая часть того, что было уничтожено и захвачено. А полный перечень всех трофеев и уничтоженной военной техники - я его озвучивал, он имеется в прессе. Поэтому, в первую очередь, это - демонстрация победы, это - дань уважения погибшим, это - воспитание молодого поколения, поколения людей, которые будут жить уже как представители народа-победителя. Это совершенно другие эмоциональные чувства, совершенно другое состояние. Может быть, людям, которые не испытали на себе все тяготы оккупации, физические и моральные муки, постоянное чувство несправедливости, постоянное чувство ущемленности, трудно понять те чувства, которые испытывает азербайджанский народ, который за 44 дня превратился из народа, который был изгнан со своих земель, в народ-победитель. Это серьезное чувство. Вот это.

Также один из символизмов этого Парка в том, чтобы мы не забывали никогда эту войну. И я неоднократно говорил, что да, война закончена, мы готовы перевернуть страницу, мы готовы даже начать работу над мирным договором с Арменией, но мы никогда не должны забыть период оккупации и забыть наших жертв, безвинных жертв Ходжалы, наших погибших и гражданских, и военных. И для того, чтобы эта память навсегда сохранилась, этот Парк нужен. И также там, хоть и немного, но также демонстрируется бесчеловечное отношение армянских командиров к своим военнослужащим. Когда мы находили в брошенных окопах, привязанных цепями, понимаете, к этим местам людей. В военных грузовиках, которые там были уничтожены, мы находили их шоферов, которые привязаны цепями к рулю, чтобы они не убежали. Но это же просто варварство, и это должны знать все - и их покровители, те, кто, как говорится, их пропагандировал на протяжении всех лет оккупации, и наши граждане. То есть, это имеет большой такой символический смысл, и мы выбрали место, наверное, самое лучшее в городе. Это место давно пустое, там раньше располагались какие-то хозяйственные постройки, какие-то предприятия. Раньше это место не было бульваром. Мы когда построили бульвар в том направлении, это место очистили и просто держали, думали, что пригодится. Ну вот и пригодилось. И там же рядом - уже утвержден проект Музея войны, Музея Победы - там же рядом и будет построен, уже, наверное, в ближайшее время мы начнем строительство Музея Победы.

-Азербайджан залечивает раны войны, и что поражает - темпы. Я был, посещал Физули, Агдам, ощущение как после ядерной бомбардировки. Уничтожены фундаменты буквально, ни одного уцелевшего здания. Единственная в Агдаме мечеть, но ее минареты использовалась армянскими военными для корректировки артиллерийского огня. Все остальное уничтожено. Физули стерт, десятки городов, тысячи деревень. Вот на этом фоне в Физули новый международный аэропорт, дорога в Физули, Шуша – абсолютно прекрасная, новая. Темпы, прямо скажем, потрясающие. Это первые примеры. В какие примерно сроки Вы планируете восстановить, вернуть жизнь, вернуть беженцев, вынужденных переселенцев, это более одного миллиона человек фактически, кто лишился своего крова. И наряду с этим, как и на основе каких принципов Вам видятся перспективы мира, стабильности в регионе Южного Кавказа?

-Да, вы совершенно правы. Мы взяли очень такие быстрые темпы, и главная цель - побыстрее вернуть бывших беженцев и переселенцев, они ждали слишком долго. Но я уже говорил об этом, еще раз хочу сказать, что главным нашим препятствием, главным соперником является время. Просто физически мы не можем это сделать за один год или же за полтора года. Поскольку, вы сами видели, там ничего нет. И причем везде. Сотни километров я проехал из Баку в Физули, Джебраил, Зангилан, Губадлы - до Лачина, все разрушено. Сотни километров, В другом направлении - со стороны Кяльбаджара и Лачина, все разрушено. И масштабы разрушений таковы, что просто поражают. Это же территория, равная территории Ливана. Представьте, надо будет построить, обустроить территорию, равную территорию страны, которая является не самой маленькой в мире, - Ливана. Вот просто для представления этого. И там нет ничего - ни дорог, ни света, ни газа, ни воды. Ничего. Абсолютно. Все разрушено. И это было разрушено не во время первой войны, а во время оккупации. Они по кирпичику разбирали это с одной целью, чтобы мы туда никогда не вернулись. А с другой целью - они это использовали, эти камни, продавали. Они даже надгробные плиты продавали. Сбивали надписи умерших азербайджанцев и продавали в Армении. Делали из них надгробные плиты для своих умерших. Масштабы вот такого вандализма просто зашкаливают. Еще армяне выкапывали мертвых, вытаскивали золотые зубы, переплавляли и продавали. Представьте, кому в голову придет такое? Вот с кем мы столкнулись и что мы победили. Я говорил: мы не просто восстановили территориальную целостность, мы победили огромное зло. Надеюсь, что никогда больше это зло голову не поднимет. Во всяком случае, мы не дадим этому поднять голову.

Поэтому сейчас идут масштабные работы, в первую очередь, электрификация. Мы до конца года полностью уже обеспечим энергией все освобожденные территории. Уже восстановлены гидростанции объемом 20 мегаватт в Лачине, Кяльбаджаре и Суговушане, они уже дают энергию. Уже несколько подстанций построено. Дороги строятся во всех направлениях. Дорога Победы в Шушу, потом вторая магистральная автотрасса Физули-Шуша, которая будет короче. Дороги до армянской границы в Зангилане, Губадлы, туннели из Гейгеля в Кяльбаджар. Я недавно был там, инспектировал. Плюс дорога из Физули в Агдам, из Физули в Гадрут, в Джебраил. То есть, связь между этими городами. Мы выделили в этом году только на программу восстановления освобожденных территорий 1,3 миллиарда долларов, из которых, я бы сказал, еще где-то миллионов 400 не распределено, потому что мы соблюдаем все процедуры, тендерные процедуры, планирование, проектировка. Город Агдам уже начал восстанавливаться, генеральный план утвержден. Город Шуша - генеральный план утвержден. В Шуше недавно я заложил новый жилищный комплекс на 25 домов, думаю, в течение года, максимум полтора они будут построены, и мы уже сможем вернуть шушинцев. Но еще большая проблема - это минные поля. Те карты минных полей, которые в небольшом количестве армянская сторона нам передала, их достоверность где-то 25 процентов. Но большую часть карт минных полей нам не передают, поэтому это очень трудоемкая работа, ее быстро не выполнишь. Сколько бы ни было бы у тебя средств, нужно время. И конечно же, вот такие точечные проекты, как одно smart village - «умное село» в Зангиланском районе. Сейчас в других районах мы по одному пилотному проекту будем осуществлять, чтобы уже могли возвращать людей. Я не хочу давать сроков, но я думаю, что - не думаю, а точно - в Зангилан первые переселенцы вселятся в следующем году, может даже к концу этого года. Что касается других сел, тоже можно в течение года. Ну а крупные города, наверное, займет время, но мы будем планировать поэтапно. Строительство поэтапное, заселение. Но это тоже очень сложная работа не только в плане строительства, но и потом логистики, потом обеспечения работой, средствами для существования, земельными участками, техникой. Это очень большой объем работы, который мы выполняем сами за счет своих собственных средств, мы не обращались ни за какими кредитами, и если кто-то хочет помочь, конечно, будем рады, если нет, это то, что мы должны сделать сами.

-Перспективы, ситуация на Южном Кавказе?

-Перспективы в основном зависят от позиции армянской стороны. Мы свою позицию высказали. Мы готовы начать процесс делимитации государственной границы. Мы готовы начать работу над мирным договором между Арменией и Азербайджаном. Потому что он нужен. Война окончена, нагорно-карабахский конфликт остался в истории и навсегда. Поэтому нужно устраивать нормальное взаимодействие. Сейчас, как вы знаете, трехсторонняя рабочая группа на уровне вице-премьеров России, Азербайджана и Армении работает. То есть, работа по будущему региону ведется, хотя и со сложностями. Армянская сторона на полтора месяца, даже на два с половиной месяца взяла тайм-аут. Вот только 17 августа возобновилась деятельность рабочей группы. Мы готовы двигаться в плане нормализации отношений, но пока позитивных сигналов с армянской стороны нет. К сожалению, до сих пор поднимаются вопросы о статусе Нагорного Карабаха, что совершенно бесперспективно, и, я думаю, вредно и опасно для Армении в ее нынешнем таком плачевном состоянии. Потому что они не должны забывать уроков Второй Карабахской войны. Если Армения будет продолжать иметь территориальные претензии к Азербайджану, трудно будет Азербайджану воздержаться от территориальных претензий к Армении. У нас больше оснований для этого в плане исторической принадлежности того же Зангезура и того же региона озера Гейча, больше исторических предпосылок для территориальных претензий. Мы же их не предъявляем. Почему Армения, будучи побежденной, подписавшей акт о капитуляции, считает себя вправе говорить о каком-то статусе для Нагорного Карабаха? Статусе для того, чего нет. Нагорного Карабаха нет. Есть Карабахский экономический район, есть Восточно-Зангезурский экономический район. Это наша территория, и нам определять какие административные единицы у нас могут быть. Это только нам, никому больше, ни одной другой стране, тем более Армении. Поэтому я думаю, что вот эта продолжающаяся, вот эта заезженная пластинка о статусе и о Нагорном Карабахе, это таит для Армении большую угрозу, и лучше им как бы нас не злить и не раздражать, а согласиться, пока наше предложение на столе. То же самое может повториться, как и с войной. Мы же предлагали остановиться вовремя. Мы предлагали выйти добровольно, но они не согласились, вот сейчас пожинают. То же самое может быть и с этой ситуацией.

И я думаю, что те инициативы, которые сейчас обсуждаются в странах региона, также позитивно нацелены на сотрудничество. Знаете, вот инициатива 3+3, она поддержана Россией, Ираном, Турцией, Азербайджаном. Грузия имеет возражение, а Армения свою позицию не высказала. Ни да, ни нет. Опять позиции нет. И если это будет позитивная позиция, то можно начать работу в этом направлении. А это, в свою очередь, будет работать не только на стабилизацию и минимизацию рисков безопасности в регионе, это будет способствовать тому, что страны региона будут сами определять свое взаимодействие, будут сами решать, как им жить. Регион избавится от какого-то внешнего воздействия. Наша позиция вот такая. Мы ее демонстрируем и не только демонстрируем, мы работаем в этом направлении. И со всеми нашими соседями, за исключением Армении, у нас хорошие отношения, можно сказать, близкие, дружеские отношения, мы ими дорожим. Поэтому если Армения подключится к этому формату, выиграют только все. Мы на это настроены. Но может быть, им нужно время. Может быть, такой психологический шок, который они испытали, пока что не позволяет им делать важные шаги. Потому что вся их идеология была построена на экспансионизме, на захватничестве, на фейковой истории. Они себя убедили в том, что правы. Вот в чем трагедия. Им надо сейчас жить по-новому. Жить в совершенно других реалиях. И понимать, что то, что было, больше никогда не будет. Трезво оценивать соотношение сил, геополитическую ситуацию, перспективу соотношения сил. Трезво оценивать, а не идти опять в иллюзии, какие-то мифологические басни. Но пока мы это не видим. Не видим. Но, наверное, время не пришло. Надежда, как говорится, умирает последней. Будем надеяться.

-Я обратил внимание, с какой бережностью и с каким высоким качеством Фонд Гейдара Алиева восстанавливает шедевры мировой архитектуры, историческое наследие Азербайджана, восстанавливает культурную среду. Это очень важно, и, безусловно, эта работа заслуживает очень большого уважения. Потому что восстанавливается то, что было уничтожено, - это действительно шедевры культуры, шедевры архитектуры. И вот то высокое качество, в частности, те объекты культурного наследия, я бы сказал даже, это всемирное культурно-историческое наследие в городе Шуша, - Вы присутствивовали с первой леди, - это тоже очень важная гуманитарная и, я бы сказал, духовная составляющая движения вперед.

-Да, вы совершенно правы. Фонд Гейдара Алиева уже многие годы работает в этом направлении и по другим направлениям - и по здравоохранению, и по образованию, и по сохранению азербайджанской культуры, по сохранению традиционных видов искусств, таких как мугам, ашугское искусство. Все, без чего азербайджанский народ не может жить, и то, что мы должны передать молодому поколению, чтобы молодое поколение росло в духе традиционных ценностей, в духе традиций уважения к страшим, все то хорошее, что азербайджанский народ пронес за свою многовековую историю, чтобы это не было потеряно с учетом современных тенденций глобализации или же современных тенденций по деградации морали, которые мы видим, которые активно насаждаются и которые чужды не только азербайджанскому народу, но и большинству населения мира. А основа здесь, конечно, воспитание семейное, основа - это искусство, литература, культура. И мы хотим сохранить и мы сохраняем. То, что мы провели фестиваль «Харыбюльбюль» в Шуше, где в первый день выступили представители всех народов, которые проживают в Азербайджане, - это была моя идея. Я это предложил Фонду и они это организовали блестяще, показав, что это общая победа. За эту победу умирали все народы, населяющие Азербайджан. И вот недавно мы восстановили Дни поэзии Вагифа в Шуше, восстановили мавзолей, который был разрушен. Сейчас идет восстановление исторических памятников. Это будет продолжаться по всей территории освобожденных земель, и образовательные, и культурные проекты уже согласованы. В Шуше большая часть исторических памятников будет отреставрирована или уже реставрируется на средства спонсоров и по инициативе Фонда Гейдара Алиева. Ну и, конечно же, по линии государственных вложений эти работы мы будем проводить. Также создан Фонд возрождения Карабаха, в который каждый также может внести пожертвования. Так что эта работа будет очень масштабная и созидательная, и она очень позитивно воспринимается обществом. Я знаю, как радуются люди, видя, когда происходят какие-то изменения, и жизнь возрождается на освобожденных землях.

-В заключение нашего интервью, с какими словами Вы бы хотели бы обратиться к российской аудитории. Тем более, что Вас и Президента России Владимира Путина связывают очень уважительные, добрые, искренние отношения, что немаловажно в межгосударственных отношениях. Большая русская община в Азербайджане чувствует себя, наверное, как нигде в любой другой постсоветской стране. Вы - известный политик, и в России все помнят Ваши блестящие выступления, к Вам относятся с огромным уважением. Какие слова Вы бы хотели адресовать российской аудитории?

-Спасибо, спасибо за добрые слова. Вы совершенно правы, с Президентом Путиным мы задаем такой тон и вектор развитию наших отношений, которые за последние годы развивались и развиваются очень динамично, развиваются и вышли на совершенно новый качественный уровень. И сейчас мы работаем над тем, чтобы этот уровень поднять еще выше. Хотя вроде бы мы достигли высокого рубежа, но, тем не менее, и по качеству, и по форме, и по разносторонности наших отношений сегодня идет активная работа над поднятием наших отношений на более высокий уровень. И с Президентом России нас связывают очень доверительные отношения. Это очень важно между политиками, особенно между политиками соседних стран, - доверять друг другу. И вот это именно то, что и существует между нами. И, конечно, чувство глубокого взаимного уважения. И наши цели полностью совпадают. Хотел бы воспользоваться возможностью обратиться к читателям России, чтобы они больше знали об Азербайджане и более правильно понимали реалии страны, суть и характер наших межгосударственных отношений. Отношения основаны на дружбе, добрососедстве, взаимных интересах, взаимной поддержке. И я очень много получал писем и телеграмм и до сих пор получаю из России, от россиян - и во время войны, и после войны. Это письма поддержки, поздравления, и некоторые бывшие бакинцы, которые уехали по каким-то причинам в Россию, пишут, и те, кто здесь никогда не был тоже. Они во время войны еще больше прониклись позитивным отношением к нашей стране.

А что касается дальнейшего развития двусторонних отношений, у нас все определено, сейчас уже шесть дорожных карт, по которым мы работаем: экономические, транспортные, энергетические, гуманитарные. Мы сейчас активно работаем над вопросами, связанными с обменом молодежью, провести планировали, пандемия чуть-чуть помешала, Российско-азербайджанский молодежный форум, чтобы не эстафету передавать, пока еще рано, но, во всяком случае, дать сигнал. Потому что, знаете, время проходит быстро, выросло новое поколение, которое друг друга уже не знает, так, как мы друг друга знаем. Поэтому важно, чтобы молодое поколение граждан Азербайджана и России росло в дружбе и согласии. Потому что это большая ценность для нас и для России, поскольку мы соседние государства. Не всегда между соседями отношения складываются так, как между нами. Здесь, конечно, я должен сказать без ложной скромности, что в первую очередь – это заслуга президентов двух стран, но и всех других членов команды, и общественности. И вот такой показатель: можно сказать, до пандемии последний год около миллиона россиян приезжало в год в Азербайджан. Этот показатель, который вырос практически в два раза за короткое время, - показатель комфортности. Потому что едут туда, где чувствуют себя комфортно, чувствуют себя как дома. Ну и отношение к России в Азербайджане всегда было позитивным и продолжает таковым оставаться.

Сейчас у нас новый этап, я бы сказал, поскольку взаимодействие более тесное, контакты более активные, с учетом нахождения российских миротворцев в Карабахском регионе. Естественно, эта тема также постоянно на повестке дня, и должен сказать, что почти год прошел и совершенно идет в таком штатном режиме, без эксцессов, наоборот, с полным взаимопониманием, взаимодействием. И мы высоко ценим деятельность российских миротворцев по стабилизации ситуации. Это важный фактор стабильности. И, конечно, рассчитываем, что будет идти и процесс как бы примирения между армянами и азербайджанцами. Мы тоже соседи и никуда друг от друга не уедем. Поэтому надо эти реалии правильно воспринимать. И тут роль России, конечно, очень важна, и мы видим, что эта роль очень позитивная.

Ну и вы отметили, что здесь большая русская община. Это достойные граждане нашей страны, они очень большую роль играют в деле укрепления двусторонних связей. И более 340 школ с обучением на русском языке, и в государственных высших учебных заведениях факультеты на русском языке, и десятки тысяч студентов и школьников обучаются на русском языке. Это я считаю тоже важным фактором наших межгосударственных отношений. Хотел бы воспользоваться возможностью вашей аудитории, пригласить россиян приезжать - пандемия уже как бы сходит на нет - в Азербайджан, приезжать в Карабах, в эти прекрасные живописные места, еще лучше узнать Азербайджан и укреплять нашу дружбу. И успехов, конечно, россиянам во всех делах.

-Спасибо. Я хотел бы выразить слова искренней благодарности за то, что в своем плотном графике Вы нашли время для такого подробного, эксклюзивного, большого, я бы сказал, системного интервью, где, наверное, многие вещи прозвучат впервые и являются абсолютно новыми. Со своей стороны, от имени и себя, и редакции нашего журнала, и, я думаю, десятков миллионов граждан России выразить пожелания процветания и развития Азербайджану. Ну а лично Вам … Знаете, так устроен современный мир, что эта военная победа объективно выдвинула сегодня Азербайджан в число тех стран, на которые смотрят очень многие. Знаете, фактор военной победы, особенно в этой ситуации, когда для очень многих было не очевидным, чем это кончится, для вас было понятно и очевидно, а для многих это было не очевидным. То, что Азербайджан сегодня выдвинулся в число тех стран мира, на которые смотрят, за которыми следят, безусловно, Вы как руководитель Азербайджана - на сегодня политик, я бы сказал, звезда первой величины на политическом небосклоне. Хочу пожелать Вам, Вашей семье здоровья, и чтобы отношения между Россией и Азербайджаном укреплялись, развивались. Рассчитываем также и на такой немаловажный фактор, что военно-техническое сотрудничество между нашими странами будет продолжено. Мы знаем, что на более 5 миллиардов долларов современного российского оружия приобретено, что тоже было положено в основу фундамента военного потенциала. Рассчитываем, что и это направление будет продолжено. Спасибо Вам большое.

-Спасибо. Спасибо вам большое за добрые слова, также я хотел бы разделить еще раз мнение о таком дружеском характере наших отношений. И по всем направлениям у нас идет хорошая работа, в том числе по линии ВТС. Естественно, сейчас мы смотрим на новые разработки, сейчас уже технические группы изучают новые возможности, мы некоторые заявки уже подали, так что сотрудничество в этом направлении тоже будет развиваться. И еще раз хочу сказать, что мы уверены в том, что в будущем сотрудничество между нашими странами будет идти по нарастающей. Спасибо.

-Спасибо.